«Другой жизни я не знаю, не вижу и не хочу». Интервью с протоиереем Олегом Цветковым

10 апреля 2025 г. настоятелю Воскресенского военного собора г. Омска протоиерею Олегу Цветкову исполнилось 45 лет.

Путь служения Богу влек отца Олега с раннего детства, он вырос при храме святого великомученика Георгия Победоносца в г. Самарканде, там же произошла их встреча с матушкой. Потом учеба в Ташкентской духовной семинарии, 27 февраля 1999 года состоялась его священническая хиротония, а в 1999 году Владыка отправляет батюшку из Ташкента в Учкудук и с 1 июня 1999 года в 19 лет иерей Олег стал настоятелем Учкудукского прихода.

Храм Всех святых в земле Российской просиявших, построенный отцом Олегом в Учкудуке, живет и сегодня, стоит на узбекистанской земле, как корабль спасения. В Учкудуке отец Олег с матушкой прослужили 12 лет, там родились их первые четверо деток.

С 1 сентября 2011 года протоиерей Олег Цветков был назначен настоятелем собора Воздвижения Креста Господня в Омске, а с 15 мая 2023 года батюшка является настоятелем омского Воскресенского военного собора.

В настоящее время отец Олег имеет ряд епархиальных должностей и послушаний.

Также батюшка глава большого семейства — у них с матушкой Юлией 7 детей, старшие дочь и два сына уже создали свои семьи.

Накануне юбилейной даты мы встретились с отцом Олегом, чтобы поговорить на самые разные темы — Господь благословил батюшку многими дарами, один из которых это дар красноречия, поэтому беседа с ним всегда очень интересна.

- Юбилей — это время подводить итоги. Отец Олег, какое достижение на данный момент Вы считаете главным в своей жизни?

- Достижение — это когда ты достиг Бога, достиг Царствия Небесного, если Христос стал твоим другом — это действительно достижение.

А если ответить немного иначе, что я считаю самым главным в своей жизни, первое — я хорошо женился. Это самое умное, что я сделал в своей жизни, а всё остальное так или иначе связано с этим. Мой брак — это особая милость Божия, тот дар, который я никак не заслужил, и, наверное, я никогда не оправдаю это доверие.

Второй необыкновенный дар от Господа — священный сан. Я не мыслю себя вне священнического служения. Я вырос в церковной среде, с десятилетнего возраста я неразрывно связан с храмом и Богослужением, как священник служу уже 26 лет. Это моя жизнь, и другой я не знаю, не вижу и не хочу.

Также главные ценности в моей жизни — мои дети и мои прихожане. Как-то владыка Владимир при встрече между прочим задал мне вопрос: «Как тебе Омск?». К тому времени я прожил здесь уже около 10 лет, но задумавшись тогда над вопросом, ответил, будто живу здесь всю свою жизнь.

После, наедине с собой я задумался почему так? И понял, что очень люблю Омск, и полюбил его не за особой колорит, архитектуру, я полюбил людей, которые здесь живут. В Омске живут хорошие люди. Я очень привязался к своим прихожанам, к людям, которые меня окружают и люди меня приняли. Это тоже главное в моей жизни и это тоже Божий дар.

- Батюшка, недавно вы отметили 26 лет священнический хиротонии. По прошествии этих лет что для вас священство — крест или призвание?

- Священство заключают в себе эти понятия — это и призвание, и крест. Я с детства хотел быть священником и благодарен Богу, что на своём жизненном пути встретил таких священников, чей пример меня привлёк и воодушевил. Если бы на их месте были другие, возможно, этого бы не произошло. Тогда я считал, что все батюшки такие, которые были в моём детстве...

Пример замечательных священников, которых позже я встретил в духовной семинарии, пример моего архипастыря, при котором я возрастал, сыграли решающую роль. Я видел, что эти батюшки отдавали себя своему служению до конца, без остатка, они не были в храме одними, а вне храма другими, они всегда были священниками: и в магазине, и в автобусе, и ещё где-то, в любой обстановке они были одними и теми же. Это были люди необыкновенной веры.

Особенное место в моей жизни занимает священник, который меня крестил — это протоиерей Георгий Хорунжий, в этом году ему исполнится 92 года, кстати, он коренной омич, родился и вырос в Омске, потом всю жизнь служил священником в Средней Азии, в Самарканде в том числе. Похоронив свою матушку, он принял монашество и ныне зовётся иеромонах Иоанн.

Как-то я читал статью одного американского автора, в которой он говорит о том, что в каждом обществе есть примерно один и тот же процент особо одарённых людей: математически, музыкально, гуманитарно, и в том числе упоминает, что есть примерно от 2 до 5% людей религиозно одарённых. Сколько я себя помню, мне всегда было интересно всё, что касалось религиозных вопросов, хотя я занимался спортом, музыкой, но религия была на первом месте, видимо, я вхожу в ту категорию людей, которым религия выше всего.

Больше всего на свете я люблю служить Божественную Литургию. Самое страшное наказание для священника — лишить его этой возможности.

Священничество — это и крест, но что такое крест? Это и ноша, но это и опора, когда ты устал, всегда можно поставить крест и опереться на него. Как сказал Господь: «Возмите иго Мое на себе, и научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем: и обрящете покой душам вашим. Иго бо Мое благо, и бремя Мое легко есть» (Мф. 11:30). Что такое иго? Это воля. И когда эта воля Божья, то иго — благо, то есть воля Божия добрая и хорошая. А бремя — это ноша. Бремя легко — то есть ноша лёгкая. Конечно, по-человечески мы устаём, порой приходишь домой и не чувствуешь ног, нет сил, но это усталость хорошая. Я с большой радостью несу этот крест — это для меня и ноша и опора. Если бы не было этого креста, я давно бы упал и мне не на что было бы опереться.

- Вы с детства любите читать. Насколько сейчас хватает на это времени и какие книги оказали на Вас особое влияние?

— Любовь к чтению у меня началась с раннего детства, ее мне привела моя мама, она мне много читала. Мне повезло, я ребёнок, который вырос без телевизора, без радио, без магнитофона, у нас этого просто не было, и я читал.

В детстве для меня самым желанным подарком была книга. Я до сих пор с большим трепетом вспоминаю походы в книжный магазин, когда была возможность, я мог ходить выбирать одну книгу, вторую. Я вырос в окружении книг. Сначала я любил приключенческую литературу, таких авторов, как Александр Дюма, Майн Рид, Вальтер Скотт, Виктор Гюго и так далее. Очень мне нравились книги про животных Виталия Бианки, Михаила Пришвина, Чарльза Даррелла, любил и детективную литературу: Джеймс Хэдли Чейз, Агата Кристи. Потом начал читать более серьёзные книги — Валентина Пикуля, Василия Яна и его исторические романы. И всё более начал увлекаться церковной литературой, больше всего, можно сказать запоем, я читал жития святых, книги Сергея Нилуса об Оптиной пустыни, «На берегу Божьей реки», «Великое в малом», сейчас эти произведения непопулярны, а тогда многие из них мы читали вместе с мамой вслух. Это было счастливое время — я читал те книги, которые мне нравились. Ко времени поступления в семинарию я освоил «Закон Божий», который мне очень нравился, особенно пятитомник парижского издания «YMCA-Press», потом появился «Закон Божий» протоиерея Серафима Слободского, которая также была мною «проглочена», «Лествица», поучения Аввы Дорофея, проповеди митрополита Сурожского Антония (Блюма) и другие книги этого направления. Тогда выбор церковной литературы был невелик, и были издания, которые мы читали переписанными от руки, например, книгу протоиерея Владимира Воробьёва «Отец Арсений».

Поступив в духовную семинарию, читал уже то, что было положено по программе, что-то мне было более интересно, что-то менее, и я мечтал, что по окончании вновь начну читать то, что мне по душе, у меня даже был подготовлен список книг. Но потом началась академия, и вновь чтение по программе.

Всё это было в моей жизни до того периода, пока в ней не появился смартфон! Смартфон — это убийца книги. К примеру, я очень люблю книгу Василия Великого «Беседы на Шестоднев» — это невероятное сокровище, бриллиант, но, готовясь к занятиям в воскресной школе, например, помня определённую цитату, ищу её уже в строке поиска в Интернете, а не в печатном издании... Книгой мы стали чаще пользоваться с помощью электронных средств и больший объём информации, в том числе и книжной, я получаю из интернета, наверное, как и многие другие люди.

Но книги остаются моими постоянными спутниками. Мне очень нравится наш омский писатель Сергей Прокопьев. Я с удовольствием прочитал многие его произведения, например, «Прихожане», «Пятая заповедь». Когда только Сергей Николаевич закончил работу над «Пятой заповедью», принёс её в епархию и владыка Владимир дал мне её на отзыв, я читал и не мог оторваться — замечательный писатель. Нравится мне произведения и нашей омской писательницы Галины Кудрявской.

Много полезного я почерпнул из книг митрополита Владимира (Икима). Интересны его церковно-исторические труды, например, об истории христианства в средней Азии - «Большой полёт крылатого коня. Духовное наследие Туркменистана и его христианские традиции», об истории христианства в Семиречье — «По стопам апостола Фомы» — пожалуй самый мощный труд в его жизни, фундаментальная историческое исследование.

Хочу отметить, что в своё время, переехав в Омск и став настоятелем Крестовоздвиженского собора, я вникал во многие вещи и в том числе проводил аналитическую работу на тему распространения печатной книги, в частности в соборе, на епархиальном складе, в епархиальных лавках, и тогда я обратил внимание, что люди читают меньше, чем в том же Учкудуке, где я раньше служил, возможно это связано с тем, что Омск более прогрессивный город, и уже в то время было больше доступа к разного рода информации: интернет, телевидение. Это было очень заметно. За 14 лет реализация книг, к сожалению, упала в разы. Серьёзные книги люди перестали спрашивать и в целом стали меньше читать. Я думаю, что когда-нибудь придёт время, когда нам «отключат рубильник», и мы вновь начнём читать книги.

- Батюшка, немало Ваших прихожан уверенно могут сказать, что Вы с отеческой любовью и мудростью помогли в решении самых разных вопросов. А были ли прихожане, которые стали примером для Вас?

- С самого начала своего служения и до сегодняшнего дня я смотрю на своих прихожан, как на учителей — всегда есть чему научиться доброму и хорошему от людей, которые вокруг тебя. Ответственность священника за людей, за своих прихожан, за их доверие — дисциплинирует и дорогого стоит.

Когда я стал священником, мне ещё не исполнилось 19 лет, когда меня отправили в Учкудук настоятелем первого православного прихода, мне едва исполнилось 19, я был ещё ребёнком. Передо мной стояло много серьёзных задач, основание и строительство православного храма, а дело происходило в стране где 99% — мусульманское население, были люди, к которым я обращался, приходил домой, на работу и получал дельные, правильные советы — ведь иногда хороший совет дороже большой суммы денег. Я до сих пор очень благодарен этим людям. А кем были мои прихожане? Большинство уже прожили тяжёлую трудовую жизнь, я у них учился жизни, всегда много расспрашивал, любил слушать, как люди рассказывают о своем пути. Много интересного я узнал от владыки Владимира: слушаешь и смотришь, как человек в той или иной ситуации себя вёл, как реагировал.

Точно так же и в Омске. Многие были и до сих пор являются для меня примером правильного, доброго руководителя, ведь настоятель храма — это тоже руководитель, и порой приходится принимать разные решения, поэтому общение с мудрыми людьми, очень помогает в жизни принимать верные решения. Это школа жизни.

- Батюшка, Вы многодетный отец. Что по-вашему главное в общении с детьми?

- Перед детьми нельзя лицемерить, нельзя обманывать, надо всё делать с любовью, даже когда ты их в чём-то ограничиваешь, наказываешь. С годами я иначе стал относиться к воспитательному процессу, чем в начале своего родительского пути. Когда мы говорим о наказании, часто неверно понимаем значение этого слова, наказание в переводе со старославянского — научение.

Когда наказываешь, помни что ты научаешь, даёшь заповедь. Когда становишься старше, становится больше опыта, понимаешь, что одних и тех же целей в воспитании ребёнка можно добиться средствами, менее болезненными для всех. Я убедился, что самое сложное — это воспитать детей. Я видел примеры, когда у самых замечательных родителей, имеющих учёные степени вырастали дети, которых можно назвать негодяями, которые издевались над своими родителями. А бывает, родители никогда не работали, выпивали, в доме были драки, а вырастают замечательные дети. У меня был друг в детстве, как сейчас принято говорить из неблагополучной семьи, у него — ещё два старших брата инвалида и две младшие сестры. Родители не занимались детьми совсем, он всегда был очень бедно одет, при этом учился отлично, ходил в храм, Богу молился и своих сестёр младших приучил. Родителей своих никогда не обижал, как только подрос, сразу пошёл работать, не получил высшего образования, содержал своих родителей, больных братьев, выучил младших сестёр, дал им высшее образование, выдал замуж. Всю свою жизнь положил на благо своих родных, свою семью не создал, некогда было... Это поразительно. Кто его воспитывал?

Много примеров есть и в Священном Писании, когда у благочестивых родителей, родятся благочестивые дети, но есть и обратные примеры, как Царь Давид, который претерпел от собственных детей немало горя и страданий. Родной сын поднимал на него восстание и хотел убить, захватить власть. Соломон — самый мудрый из людей, при нём был расцвет Израильского государства, которого не бывало ни до, ни после его правления. А его сын — наследник первым делом разрушил страну, всё, что было создано отцом. Как же понять абсолютный рецепт воспитания? Если Соломон, мудрейший из людей, не смог воспитать сына, что же говорить про нас простых людей...

Детей надо любить, воспитывать без злобы, быть для них хорошим примером, им надо уделять время, разговаривать с ними на разные темы. Не всегда получается, но надо к этому стремиться. Бывает, что ребенок идёт не тем путём, не слушается... Конечно переживаешь, молишься, иногда даже плачешь. И по милости Божьей к нему приходит понимание. Доброе зёрнышко в своё время было в душу заронено, и в своё время оно проросло. Я глубоко убеждён, что всё доброе и хорошее, что мы вкладываем в своих детей, никуда не денется, оно в них живёт и в нужное время, в определённых обстоятельствах даст о себе знать.

- Ваша опора земная и духовная? Где Вы берёте жизненные силы?

- В моей жизни несколько важных опор: моя супруга, она для меня и жена, и друг, и единомышленник. Моя опора — это вера, совершение Божественной Литургии — каждый раз будто всё обнуляется и жизнь начинается заново. Когда касаешься Божественной благодати, принимаешь в себя Самого Христа — Господь врачует и душевные, и телесные немощи, это передаёт силы.

Моя опора — моя семья, мои дети, прихожане. Во время Богослужения, разворачиваюсь к прихожанам, произношу «Мир всем», вижу людей, которые пришли не только к Богу, но и ко мне — это колоссальная поддержка!

Я часто говорю моим прихожанам, что я их рад видеть и это действительно так, это не пустые слова, это правда.

Бывает, приходишь поздно вечером домой, усталый, порой раздражённый и когда самый маленький сын бежит своими босыми ножками по полу навстречу мне, кричит «Папа!», радуется, обнимает, целует, он любит без всяких условий, просто потому что ты есть… И всё проходит, это придает мне силы! Радость дарит моя маленькая полуторагодовалая внучка, играя с ней, я понимаю, что я её друг и это тоже моя опора.

- Отец Олег, мечтаете ли Вы? Ваша мечта?

- Есть мечты, чтобы наш храм был лучше и краше, приход был дружным и сплочённым, чтобы была возможность организовывать мероприятия с участием всех прихожан. Мечтаю, чтобы в нашей стране ситуация менялась только к лучшему, чтобы отношения наших людей поменялось ко многим вопросам, чтобы не делали абортов... Мечтаю, чтобы мои дети стали хорошими людьми, чтобы у них благополучно сложилась жизнь, чтобы они не забывали Бога, их семьи были счастливыми, работа приносила радость. Наверное, об этом мечтают большинство людей.

Главная моя мечта — при исходе из этой жизни в Вечности быть с моим Богом, и с моими близкими. Часто мы с моей матушкой говорим о том, что жизнь идёт и когда-то придут болезни, немощи и когда-то придётся расставаться... Мечтаю, чтобы мы встретились и потом бы уже никогда не расставались...

Беседовала Лилия Галицкая